Гатчинский коршун - Страница 95

– Сколько он стоит?

– Тысячу двести долларов.

– Что!? Или это цена специально для меня?

– Почему, для всех…А чего это вы малость охрипли, не простудились ли, может, печку включить?

– В горле пересохло, – признался Форд.

Это как раз было понятно, меню обеда и составлялось для достижения примерно такого результата.

– Да, и мне что-то пить захотелось, наверное, после селедки, – поддержал его я. – Может, кваску отведаем? Что там у нас внизу…

На самом деле я точно знал, что внизу московское шоссе и через километр будет трактир, владелец которого был уже предупрежден о грядущем визите, агенты сообщили мне точные ориентиры посадочного участка и озаботились безопасностью спектакля.

– Ага, – продолжил тем временем я, – вот это очень похоже на трактир! Может, сядем, кваску выпьем? Как, вы еще кваса не пробовали? Тогда точно надо сесть.

Я довольно резко свалил машину на крыло, и через минуту, пробежав по земле метров пятьдесят, она уже стояла перед трактиром. Я вылез и подождал, пока Форд последует моему примеру. Его слегка качало, но держался он хорошо.

Владелец заведения был уже предупрежден, что выпрыгивать из шкуры в приступе подобострастия не нужно, и спокойно осведомился, чего желают господа. Правда, полную достоверность картины малость портили до предела выпученные глаза трактирщика и легкое заикание речи, но в остальном он успешно делал вид, что мимоходом залетевший выпить кваску канцлер для его заведения обычное дело. Типа и не такие прилетали. Зал был почти пустой, только в углу пара из шестого отдела изображала из себя случайных посетителей.

Выпив квасу, мы взлетели и легли на обратный курс.

– Ваш самолет может пользоваться огромным спросом в Соединенных Штатах, – заявил мне Форд еще по дороге с аэродрома. – Это фантастика, практически он может взлетать с любого двора и в нем же приземляться… А каков ресурс его мотора?

– Пятьсот часов.

Цифра была убойной, ибо американские авиационные двухтактники имели максимум пятьдесят. Когда же Форд узнал, что дальность полета «небесного автомобиля» составляет пятьсот километров, он был добит, как ему казалось, окончательно. Но я невинным тоном продолжил, что мы летали на люксовой модели, а простейшая, без электростартера, печки и с открытой кабиной, стоит всего восемьсот пятьдесят. Так дорого – это потому, что они пока выпускаются малой серией, по две штуки в день. Но через пару месяцев заработает малый конвейер на Московском авиазаводе, где их смогут штамповать в двадцать раз больше и как минимум в полтора раза дешевле.

– Если бы вы хотели просто торговать этими машинами, – поделился своими мыслями Форд, – так вы бы уже торговали, я вам для этого не нужен. А раз я здесь, то, скорее всего, вы хотите организовать совместное с «Форд мотор компании» производство в Соединенных штатах… Я согласен.

– С чем?

– С вашими предложениями, которые вы наверняка сейчас собираетесь сделать. Перед визитом к вам я внимательно изучил схемы вашего сотрудничества с господином Цеппелином, и меня такое вполне устраивает.

Эх, подумал я, правильно говорили, что Форд не акула капитализма, а просто талантливый инженер и организатор. Ведь с Цеппелином все было несколько не так! В момент нашего с ним знакомства граф был почти разорен, а фордовские заводы сейчас вполне успешны. Но, как говорится, желание клиента для нас закон, так что как он хочет, так и сделаем. А вообще с ним приятно иметь дело, схватывает все буквально на лету – только успели приземлиться, а он уже сам предлагает мне сотрудничество..

Теперь предстояло учинить развод клиента на бабло. Не надо гнусно ухмыляться, в этом мире данное понятие означает вовсе не то, что вы подумали! А всего лишь вход клиента в бабловую зону.

Представьте себе, что вы изобрели, например, новую мышеловку и хотите развернуть ее серийное производство, а денег на это у вас нет. До недавнего времени перед вами было два пути: взять кредит в банке или основать акционерное общество. Второй путь при отсутствии у вас начального капитала приведет к тому, что через весьма короткое время вы в свом предприятии будете хорошо если главным инженером. Первый в принципе может и привести к успеху, но надо быть готовым к тому, что крови из вас тот банк попьет так, что мало не покажется – от души, с причмокиванием и выделением кишечных газов. А если ваша мышеловка покажется ему перспективной, так он оставит в ране катетер в виде принудительно подсунутого члена совета директоров.

Но все будет несколько не так, если вы войдете в бабловую зону. Правда, кого попало туда не пускают, вам сначала придется убедить его контрольный совет в том, что предлагаемая мышеловка очень нужна странам-участницам. Итак, они убедились, и вам выделяется бабловый кредит. Процент по нему невелик, фиксирован и зависит от степени важности финансируемого проекта – для особо важных он просто равен нулю. На эти деньги вы можете покупать продукцию входящих в зону предприятий. А в качестве ответной меры вы будете обязаны продавать часть будущих мышеловок за то же бабло…

И дело для меня было вовсе не в прибылях от продажи самолетов в Америке. Я собирался устроить на тамошних заводах обучение наших рабочих, как это уже делалось на некоторых предприятиях Цеппелина и Круппа. Ну и ввести там широко используемую нами фордовскую практику, при которой рабочие являются акционерами своего предприятия.

Потому что хорошие отношения между Россией и Германией были только немного облегчены тем, что Вилли подружился со мной и увлекся Танечкой. Базировались же они на постоянно растущем числе мелких акционеров совместных предприятий. И теперь, если какая-нибудь газетенка, например, начинала что-то вякать против русско-германской дружбы, достаточно было подчеркнуть наиболее выразительные места, приписать пару комментариев и отнести это на соответствующий завод. Все дальнейшее рабочие делали сами – что у нас, что в Германии.